Обратимся теперь к кларнету. Известны самобытные и глу­боко значительные интепретации кларнета в русском оркестре XVIII века, особенно у Бортнянского и Фомина, а также его роль в инструментально-оркестровых ансамблях Козловского, Давыдова, Верстовского. В музыкальном творчестве XIX столе­тия кларнет обретает новые выразительные значения. Наиболее примечательные примеры — в давыдовской «Русалке». Как от­мечалось, для обрисовки волшебного мира русалок композитор избирает группу духовых с малоиндивидуализированным, «не­одушевленным» звучанием. Зато в моменты, раскрывающие че­ловеческие черты фантастических персонажей, вступают в силу иные художественные средства, и среди них первое место при­надлежит теплому тембру кларнета.

Кларнеты слышатся в каждом вступлении темы русалок, пе­реодетых крестьянками, реплики этих инструментов оживляют поэтическую картину ночных русалочьих игр (№ 11), соло клар­нета (после валторны) составляет центральный музыкальный эпизод речитатива Лесты (№ 13), светлые кларнетно-фаготные созвучия, символизирующие восход солнца, сопровождают ис­чезновение русалок, спрятавшихся с приходом утра на дно реки (№ 13). Таким образом, кларнетам в «Русалке» придается едва ли не лейттембровое значение (и это за 16 лет до создания Ве­бером «Вольного стрелка»!).